Задверье - Страница 57

Как раз в этот момент вернулся с несколькими охранниками Кларенс. Он указал на Ричарда, который остановился послушать речь мистера Стоктона. Д'верь все еще изучала экспонаты.

– Нет, вон тот, – все повторял охранникам вполголоса Кларенс. – Нет, посмотрите вон туда. Видите? Да, он.

– Так вот, едем дальше. Как и все, о чем не заботятся, этот ангел обветшал, развалился на куски под давлением и тяготами нового времени. Просто сгнил. Испортился. Потребовалась хренова куча денег. – Он помедлил, давая произвести впечатление своим словам: если он, Арнольд Стоктон, считает, что это была хренова куча, то именно хреновой кучей, и ничем другим, это и было. – И десяток реставраторов потратили немало времени, чтобы его отчистить и починить. Отсюда эта выставка отправится в Америку, а оттуда вокруг света, тем самым, быть может, вдохновит еще какого-нибудь постреленка без гроша за душой на создание собственной империи в сфере коммуникаций.

Оглядев собравшихся, он повернулся к Джессике и пробормотал:

– Что мне делать теперь?

Она указала ему на шнур сбоку занавеса.

Мистер Стоктон потянул за шнур. Вздувшись парусом, занавес раздвинулся, открывая спрятанную за ним деревянную дверь.

И снова в углу Кларенса возникла некоторая суматоха.

– Да нет же. Вон тот, – сказал Кларенс. – Господи помилуй! Вы что, ослепли?

Дверь выглядела так, словно некогда висела в портале собора, была высотой в два человеческих роста и достаточно широкой, чтобы в нее мог войти пони. На деревянной филенке был вырезан, а затем раскрашен красным и белым с позолотой удивительный ангел, смотревший на мир пустыми средневековыми глазами. Публика воодушевленно ахнула и разразилась аплодисментами.

– «Ангелус»! – Д'Верь возбужденно дернула Ричарда за рукав. – Это он! Скорей, Ричард!

Она бегом бросилась к сцене.

– Прошу прощения, сэр, – обратился к Ричарду охранник.

– Не могли бы вы предъявить ваше приглашение? – попросил другой, незаметно, но крепко беря Ричарда за локоть. – У вас при себе есть какие-нибудь документы, удостоверяющие вашу личность?

– Нет, – честно ответил Ричард.

Д'Верь была уже на сцене. Ричард попытался вырваться и последовать за ней, надеясь, что охранники о нем забудут. Но нет. Теперь, когда кто-то насильно привлек к нему их внимание, они собирались обращаться с ним, как с любым другим потрепанным и немытым «зайцем» с двухдневной щетиной. Схвативший его охранник только крепче сжал руку на его локте и пробормотал:

– Не рыпайся.

На сцене д'Верь помедлила, размышляя, как бы заставить охранников отпустить Ричарда. А потом сделала единственное, что пришло ей в голову: подошла к микрофону, стала на цыпочки и изо всех сил, во все горло закричала в систему массового оповещения. Удивительный это вышел крик: он и без какой-либо механической помощи ввинтился бы в головы, как сверло новенькой электродрели, а многократно усиленный… Он был просто чудовищным.

Официантка уронила поднос с напитками. Все повернули головы, зажали руками уши. Разговоры смолкли. Люди воззрились на сцену в недоумении и ужасе.

А Ричард этим воспользовался.

– Извините, – сказал он пораженному охраннику, вырывая руку перед тем, как юркнуть к сцене. – Ошибся Лондоном.

Добежав до сцены, он схватил протянутую левую руку д'Вери. Ее правая рука коснулась «Ангелуса», гигантской двери собора. Коснулась… и открыла ее!

На сей раз напитка никто не уронил. Собравшиеся застыли, не веря своим глазам, совершенно ошарашенные – и на мгновение ослепленные. «Ангелус» открылся, и хлынувший из двери свет затопил весь зал ярчайшим сиянием. Собравшиеся зажмурились, но после заминки открыли глаза и все равно им не поверили. Казалось, в зале расцвели десятки фейерверков. Не какие-нибудь бенгальские огни, не трещащие и воняющие шутихи и даже не ракеты, какие запускают на заднем дворе, нет, это был самый настоящий салют, ракеты, которые расцветают в небе гроздьями и которые выстреливают так высоко, что могут послужить потенциальной угрозой авиаперевозкам. Таким фейерверком заканчивается день в Диснейленде. Такие фейерверки чинят несказанную головную боль пожарным на концертах «Пинк-Флойд». Это было мгновение чистейшей магии.

Собравшиеся смотрели, пораженные и зачарованные. Единственным слышимым звуком был мягкий, с придыханием стон изумления, какой издают люди, смотрящие фейерверк, – шелест благоговения. А потом в сияние вошли грязный молодой человек и юная девушка с перепачканным сажей лицом, в кожаной куртке. И исчезли. Дверь за ними закрылась. Световое шоу закончилось.

И все снова разом вернулось к нормальности. Гости, охрана и официанты моргнули, встряхнули головами и, столкнувшись с чем-то, лежащим за пределами их разумения, каким-то образом, не обменявшись ни единым словом, решили, что ровным счетом ничего не произошло. Вновь заиграл струнный квартет.

Мистер Стоктон удалился, по пути отрывисто кивая многочисленным знакомым. Джессика подошла к Кларенсу.

– Что тут делают эти охранники? – вполголоса спросила она.

Означенные охранники топтались среди гостей, озираясь по сторонам, словно сами не понимали, как тут оказались. Кларенс начал объяснять, зачем, собственно, они тут, но вдруг сообразил, что не имеет ни малейшего представления.

– Я с этим разберусь, – деловито пообещал он. Джессика кивнула. Окинув критическим взором свой прием, она снизошла до улыбки. Все шло в общем и целом неплохо.

Ричард и д'Верь ступили в свет. Но внезапно вокруг снова стало темно и холодно, Ричард сморгнул оставшиеся после света огненные круги, которые его почти ослепили: призрачные оранжево-зеленые разводы понемногу пропали, когда его глаза медленно свыклись с темнотой.